Избранное. Том 3. Зеленое тысячелетие. Рассказы - Страница 27

Ах, родной, кто мне поможет,
Когда мир, вконец отвязанный,
Лунно-пьяный, космосвязанный,
Уж сто лет исходит дрожью,
Может…

В этот момент Фил заметил отблеск черных волос Митци Ромадки и ее пелерину в самом дальнем углу комнаты. Он направился туда, внезапно почувствовав себя несколько неловко.

Туфли на «платформе» — мой тяжкий груз,
Новость любая — обуза из обуз
И
Я пою в конце столетья,
В конце тысячелетья
Свой печальный
Блюз…

Когда публика скорее приветственно прошелестела, нежели зааплодировала, Фил остановился в метре от столика девушки. Она была без вечерней маски и сидела с тремя молодыми людьми, которые держались как-то подчеркнуто отчужденно, словно наказывали ее за что-то, и производили впечатление гораздо большей загадочности и суровости (отличительной черты этого кабака), чем все остальные. Они держались со спокойным достоинством убийц.

Митци, повернувшись, чтобы проследить, куда они смотрят, подскочила с восторженным возгласом: «Фил!» Однако в ее глазах отразился страх. Она приблизилась к нему и довольно чувствительно потрепала левой рукой по щеке.

Он вскинул руку, чтобы ответить ей тем же, но заколебался и, преодолев себя, осмелился лишь прикоснуться. Она бросила на него мрачный взгляд, затем, повернувшись к молодым людям, широко улыбнулась и весело произнесла:

— Ребята, это Фил. Фил, познакомься — Карстерс, Ллевелин и Бак.

Голова Карстерса, вытянутая кверху, была похожа на грушу. На шее блестела тонкая цепочка, но это не производило впечатления женоподобности. Он лениво отозвался на слова Митци:

— Так это и есть тот идиот, которому ты разболтала о наших планах на сегодня?

Негр Ллевелин держался, как чистокровный англичанин. Он произнес:

— Ты, кажется, сказала ему, что мы заглянем сюда попозже? Удивительно, как это он не притащил на хвосте полицию.

Бак, с ястребиным лицом, говорил с провинциальным акцентом. Казалось, что он выучился говорить по записям.

— Полиция пока что никого здесь, в «Сверхзвуковом», не ловила, — отметил «провинциал». — Не здесь, Оти! — Последнее замечание относилось к худющему шелудивому псу, высунувшему голову из-под его ног и тявкнувшему на Фила.

Тот облокотился на стол, поставив руку рядом с высоким узким графином, и обратился к Митци:

— Удивляюсь, что вас можно застать в столь тихом месте. Я ожидал увидеть наркотики, поножовщину и голых женщин.

Митци резко повернулась к нему.

— Что до наркоты — то что, по-твоему, мы пьем? — гневно сказала она. — Что до поножовщины — погоди. А что касается голых женщин, ты, любитель смешанной борьбы, то если Карстерс, Ллевелин или Бак положат глаз на какую-нибудь, я просто подойду и сорву с нее одежду!

Конец тирады она произнесла, глядя мимо Фила. Он повернул голову и увидел мисс Фиби Филмер с заметно напуганным молодым человеком. Сама же Фиби, в зеленовато-желтом вечернем платье, до половины открывавшем грудь, казалась еще испуганнее. Лицо было того же оттенка, что и ее зеленоватые волосы. Возможно, она услышала последнее замечание Митци и, когда, повернувшись, узнала Фила, к ее испугу добавилось изумление. Фил улыбнулся ей с несколько деланным ободрением. В этот момент спутник Фиби указал на пустую кабинку в конце зала, рядом с дверью, и оба поспешили туда, словно в убежище, с готовностью мелких жуликов, взявших на себя слишком много.

Фил вполне освоился. Он перенес от соседнего столика свободный стул, нашел пустой стакан и наполнил его из графина. Ллевелин, у которого, как и у всех остальных, было налито сантиметра полтора на донышке, поймал взгляд Бака и картинно закатил глаза к потолку Полумесяцы белков жутковато светились под зрачками.

— Просто сорву, — с силой повторила Митци. Карстерс тихо, но уничтожающе-холодно произнес:

— Митци, кончай изображать заботливую мамочку — Ллевелина, Бака и мою. — Он аккуратно провел рукой по волосам, точно так, как в старину судья поправлял парик перед вынесением приговора. — Совершенно очевидно, что ты выболтала наши планы этому идиоту, а он рассказал полиции, вот они и дожидались, пока мы перевернем первого робота-торговца.

— Точно, — добавил Ллевелин, а Бак согласно кивнул.

— А если бы я не настоял на том, чтобы перезарядить ракетную приставку, — продолжал Карстерс, — нас бы всех загребли.

— Это было просто совпадением, — резко возразила Митци.

— Впервые с нами случается такое совпадение, — заметил Карстерс. — Лично я в совпадения не верю.

Фил сделал большой глоток. В отличие от того пойла, которое предлагала ему выпить Юнона, это был мягкий, сладкий напиток. Вернее, так казалось первые две-три секунды Затем его череп взмыл на воздушном шаре кверху, раздуваясь грушей, как голова Карстерса. Кофейная певица пела теперь другую песню, в припеве которой были слова:

Дорогая, тошно без тебя,
Как мне тошно, как мне стрёмно без тебя…

А Карстерс тихо продолжал:

— Митци, мы приняли тебя в банду, брали с собой на дело, хотя и знали, что ты — дочь психоаналитика и материал сомнительный…

Митци разъяренно посмотрела на него.

— Брали на дело? — переспросила она. — Как бы не так!

— Однако, — медленно продолжал Карстерс, — сегодня ты предала банду. В лучшем случае, ты повела себя безответственно. — Он заговорил еще медленнее. — Твоя безответственность стоила нам кучи бабок. — Последовала долгая, мучительная пауза. — Ты исключаешься, Митци.