Избранное. Том 3. Зеленое тысячелетие. Рассказы - Страница 1

К оглавлению

1


ЗЕЛЕНОЕ ТЫСЯЧЕЛЕТИЕ

Бобу, Фрэнку, Хэнку, Герт и Уэнделл

I

Проснувшись, Фил Гиш почувствовал себя хорошо, как никогда в жизни, будто все, что с ним случилось, произошло с другими — двумя несчастными дурачками!

Обычно рефлексы, словно кнутом, сгоняли его с постели и заставляли в одну секунду натянуть шорты, носко-туфли и панически метаться в поисках крема-растворителя для бритья. Но на этот раз удалось обуздать тиранившие нервные импульсы. Не открывая глаз, он продолжал наслаждаться небывалым чувством, причем наслаждаться без малейшего желания разделить его даже со стенами своей крохотной холостяцкой квартирки.

Немного погодя Фил Гиш решил, что это просто здорово. Чертовски, невероятно здорово! Он чувствовал себя так, словно жил в другом мире. Не в том, который вот уже пятьдесят лет непредсказуемо взрывался то горячими, то холодными войнами — как темпераментный водопроводный кран. Там Федеральное Бюро Преданности и «Развлечения Инкорпорейтед» правили Соединенными Штатами от имени пьяненького, вечно поющего церковные псалмы фермера — Президента Роберта Т. Барнса. Там (по сообщению кремлевского Лунорадио, выведенного на околоземную орбиту специальной ракетой-носителем) разрабатывался новый план обмена потомками военнопленных, захваченных в корейской войне, которая длилась уже полстолетия.

Как будто он, Фил Гиш, не был забытым судьбой неудачником, проснувшимся сегодня в восемь утра и принявшим четыре таблетки снотворного, чтобы убить день и на время забыть, как он опять потерял работу из-за робота, делавшего ее в пять раз быстрее и в два раза тщательнее, как он в конце концов вспылил и ему холодно посоветовали обратиться к психиатру…

Он сделал глубокий вдох. Даже воздух был другим — будто в него добавили некий волшебный порошок, прогонявший заботы.

Фил раскрыл глаза и взглянул на свою впалую грудь. Два одиноких волоска казались последним сардоническим приветом от былого обезьяньего великолепия джунглей. Но на этот раз Филу пришло на ум слово «стройный», а не «костлявый». Он даже решил, что ему нравится это тело — аккуратное и худощавое, хоть и не очень большое, зато мускулистое.

Фил зевнул, потянулся, почесал грудь в том месте, где росли волоски, и обвел глазами комнату. На подоконнике большого открытого овального окна сидел зеленый кот и… улыбался.

— Эй, я что, сплю? — Звук собственного голоса с утренней хрипотцой был ответом на вопрос. — Или я и вправду двинулся мозгами?

Фил быстро подавил второй вопрос, поэтому вслух его произнести не успел. Ему было слишком хорошо. Если все, что с ним происходит — сумасшествие, то — гип-гип-ура паранойе!

Кроме того, существовала масса естественных объяснений несколько необычному цвету кота. Только вчера Фил видел молодую даму, которая вела на поводке двух розовых пуделей. Под ее плащом мелькнуло нечто похожее на платье с открытой грудью, и он, подойдя ближе, услышал, как дама уверяла своего спутника: «Они вовсе не крашеные, ты, капризуля. Это — мутанты!»

И потом ведь есть животные от природы зеленого цвета, как древесный ленивец? Хотя, припомнил Фил, цвет ленивца зависит от грибка или плесени, а на этом клубке добродушия, сидящем на подоконнике, плесени не было и в помине.

— Привет, Счастливчик, — тихонько сказал Фил.

С первой секунды он решил, что кот связан с новым невероятным ощущением благополучия. Если в его жизни начиналась иная эра, то хорошо было бы найти для нее символ — зеленый, как сама весна. Кроме того, такое впечатление производил и сам кот.

— Иди сюда, Счастливчик! — позвал Фил, не поднимая головы с мягкой подушки. — Ко мне, киска!

Второе приглашение, показавшееся Филу немножко глуповатым, было излишним. Кот сразу же плюхнулся всем своим пухлым телом с подоконника на пол и потрусил к нему, словно толстая лошадка на войлочных копытцах.

Фил почувствовал, как в нем странно, почти пугающе нарастает чувство тихой радости. Кот на мгновение исчез под тумбочкой. Потом зеленая мордочка появилась над краем постели, рядом с ней легли две зеленые лапки и два медно-красных глаза принялись изучать его.

— Как дела, дружище? — спросил Фил. — Рад познакомиться. Ты классный парнишка, честное слово. Откуда появился?

Мордочка вскинулась кверху.

— С верхнего этажа? — спросил Фил и тут же хихикнул от того, что принял движение за жест. — Почему бы тебе не пожить со мной немножко? Мне нравится твоя внешность, и я восхищен твоим цветом. Порой мне самому жаль, что я не зеленый. Чего не сделаешь для разнообразия — с твоего позволения.

Кошачья мордочка была странной и необычайно привлекательной: большие уши, высокий лоб, пуговка носа, совсем затерявшаяся в пушистом меху, усы почти незаметны, а рот — некое подобие губной складки. На долю секунды Филу показалось, что Счастливчик может выглядеть совсем иначе, гораздо менее по-кошачьи — если застать его врасплох. Он действительно был очень зеленым — цвета медной патины, только ярче.

Отметив это «он», Фил на мгновение задумался о половой принадлежности Счастливчика. Толстое брюшко наводило на размышления. Впрочем, наверняка перед ним — самец.

Кот опять улыбнулся, а Фил попытался понять свои чувства. Он осторожно протянул руку и, когда маленькая лапка внезапно взметнулась, тут же отдернул ее, затем, устыдившись, повторил жест снова. Шелковистая лапка коснулась среднего пальца. Фил, в свою очередь, ласково погладил ее, не встречая никакой враждебности — когти, должно быть, были надежно спрятаны в гладкие «ножны».

1